УЛП отслеживает все грузы, поступающие в Лондон, находит для них места складирования с надлежащими условиями, а также предлагает коммерсантам и грузоотправителям услуги обширного штата специалистов. Лично мне кажется, что одно из достоинств Лондона следующее: если вам понадобился лучший в мире знаток бананов, черепашьих панцирей, шерсти, персидских ковров, сигар, рома или мускатных орехов, нужно лишь зайти в здание УЛП неподалеку от Тауэра — и можете считать, что специалист у вас в кармане.

Трижды в неделю УЛП приподнимает «железный занавес» над лондонскими доками. В эти дни симпатичный маленький пароходик «Крестед Игл» отходит в полдень от Тауэрской пристани и совершает круиз по лондонским докам. Это путешествие стоит совершить и лондонцу, и заезжему туристу, поскольку только оно позволит понять, какую роль играет судоходство в жизни Лондона и всей страны.

Первый пункт путешествия — старые доки, слишком тесные для современных торговых судов. Уцелевшие во время войны пакгаузы до сих пор используются по назначению. Главное событие круиза — тот момент, когда поднимаются расположенные над шлюзом короля Георга V фермы и «Крестед Игл» устремляется в огромный док. Размеры, количество и национальная принадлежность кораблей, которые обычно там стоят, равно как и разнообразие грузов, доставленных со всех концов света, производят грандиозное впечатление. Большинство лондонцев понятия не имеют о том, что могут едва ли не ежедневно наслаждаться этим удивительным зрелищем.

Во время войны докам грозила серьезная опасность, поскольку они представляли собой первоклассную цель для бомбардировщиков. Сумей враг вывести из строя Лондонский порт, мы оказались бы на грани смерти — непобежденные, но едва живые от голода. На доки обрушивался град всех мыслимых и немыслимых боеприпасов: зажигательные бомбы, осколочные и фугасные бомбы, морские и пехотные мины, а также ракеты «Фау-1» и «Фау-2». Разрушенные складские строения напоминают нам сегодня о тех ужасных годах. Однако УЛП доказало свою эффективность не только в мирное время, но и в условиях войны. Благодаря храбрости и самоотверженности сотрудников УЛП, а также бойцов Гражданской обороны и моряков Королевских ВМС, Лондонский порт не прекращал работу в течение всей войны. Для очистки от мин Темзу на краткий срок периодически закрывали для судоходства, но это были единичные случаи.

Путешествие на «Крестед Игл», интересное само по себе, позволяет составить первое представление о бурной жизни Лондонского порта. Пешая экскурсия по пакгаузам доков могла бы растянуться на несколько недель. Я видел в порту подвалы, похожие на крипты норманнских соборов: в этих криптах, мрак которых едва рассеивает тусклый свет газовых горелок, поддерживающих нужную температуру, стоят огромные бочки с медленно достигающим зрелости вином. Побывал я и на складах мороженного мяса, заполненных новозеландской бараниной и аргентинской говядиной. Один шотландец, которого невозможно заподозрить в легкомыслии, уверял меня, что тамошние крысы научились справляться с холодом и отрастили необыкновенно густую шерсть.

Иногда в самый разгар лондонского лета я ловлю себя на том, что испытываю совершенно необъяснимую тоску по туману или первому снегу. Должно быть, когда перестану испытывать это щемящее чувство, я пойму, что старею.

Плотная, словно гороховый суп, пелена оставляет во рту металлический привкус и снижает видимость до ярда, превращает фонари в размытые конусы и заставляет вздрагивать, когда из нее вдруг возникает силуэт случайного встречного. Лондонский туман — одно из наиболее впечатляющих творений Господа Бога. В такую погоду кажется, что весь город в мгновение ока превратился в сказочную страну между небесами и преисподней. Все становится иным, совсем не тем, чем должно было быть, и мнится, что случиться может все что угодно. Вот в темноте раздаются леденящие душу вопли… Прислушавшись, разбираешь слова: «Куда прешь?!» и понимаешь, что это столкнулись два таксомотора, которые в сумраке напоминают пару вступивших в яростную схватку доисторических чудовищ. Вдруг появляются круглые желтые глаза — это пробирается во мгле похожий на красного дракона омнибус. Свет фар на секунду выхватывает из тумана человеческие фигуры. Кажется, что эти мужчины и женщины отрезаны от остального человечества, что они — последние оставшиеся на планете люди. Они похожи на бледных призраков, которые ищут своих возлюбленных.

На Трафальгарской площади я попал в самую странную историю из всех, которые случались со мной в те дни, когда на Лондон опускался туман. В тот раз туман был настолько густым, что я не заметил, как вплотную подошел к чему-то темному и массивному. Это оказался один из львов Нельсона, какой именно, было не разобрать. Я двинулся дальше, гадая, иду я в направлении Хэймаркета или Стрэнда; в этот миг донесся странный шаркающий звук. Приглядевшись, я различил впереди нечто невообразимо громадное. Неожиданно на неведомый объект упал свет фонаря — и я увидел прямо перед собой филейную часть слоновьей туши.

Как только загадка прояснилась, мне пришло в голову, что этот эпизод вполне соответствует сказочной атмосфере лондонского тумана. Человек, который вел слона, объяснил, что пытается добраться до цирка шапито в Олимпии и сильно опаздывает. Когда мы очутились на Хэймаркет, я предложил присмотреть за слоном, пока он сходит к телефонной будке, позвонит и скажет, что задерживается. Интересно, многие ли могут похвастаться тем, что стояли на Хэймаркет, держа на поводке слона? Впрочем, когда в Лондоне туман, все может случиться. Когда туман — и когда снег. Проснувшись, сразу же понимаешь, что ночью выпал снег. Об этом говорит тишина, еще более непроницаемая, чем та, что бывает воскресным утром. Свет, проникающий в щель между занавесками, ярче обычного, но именно тишина, точнее, тот факт, что уличные звуки стали намного глуше, убеждает — на улице выпал снег.

Раздвинув занавески или подняв шторы, вы видите, что мир волшебным образом преобразился. Черные крыши побелели, каждый поручень и каждая ветка покрыты слоем белизны в дюйм толщиной. Ничто не нарушает совершенства ровного белого покрывала. Но вот к дверям подходят молочник и почтальон. Подобно первопроходцам, они оставляют на снегу первые следы.

Над изломанной линией крыш возносится купол собора Святого Павла, а еще выше раскинулось сизое небо, с которого вот-вот снова начнет падать снег. Меж белых берегов течет чернильно-темная Темза. Чайки на набережной уже не белые, а желтовато-серые. Но красота снега, как и любая другая красота, недолговечна. Пройдет всего несколько часов, и снег повсюду превратится в омерзительную слякоть кофейного цвета, которая смешается с грязью под колесами омнибусов. Мало-помалу все дома и все предметы обретут прежние цвета; быть может, только на площади останется неприметный кусочек чистой белизны размером с носовой платок, эфемерное напоминание о том, что несколько мгновений Лондон выглядел как на рождественской открытке.

Глава пятая

Стрэнд и Ковент-Гарден

Прогулка по Стрэнду, от Темпл-Бара до Чаринг-Кросс, в ходе которой я немного рассказываю о кофейнях восемнадцатого века и увеселительных заведениях Ковент-Гардена, которые были здесь в прошлом. Я покупаю свидетельство о рождении в Сомерсет-хаус, посещаю музей Соуна и совершаю прогулку по Темзе до причала Черри-Гарден, высаживаюсь на другом берегу реки и бросаю взгляд на Лаймхаус.

В своем первозданном виде Стрэнд был дорогой, которая, проходя через деревню Чаринг, связывала лондонский Сити с Вестминстерскими аббатством и дворцом. По Стрэнду король прибывал в Лондон и по Стрэнду же из Лондона приезжали в королевскую резиденцию.

Эта улица занимает исключительное положение среди прочих лондонских улиц, хотя, возможно, эпоха ее величия уже миновала. В ее истории было два момента наивысшей славы — в Средние века, когда прибрежная полоса [21] оказалась застроенной городскими домами епископов и баронов, и в викторианскую эпоху, когда Стрэнд стал самой известной и, во многих отношениях, самой блестящей улицей Лондона. Здесь находились театры, рестораны и большинство лучших магазинов. Покидая Лондон, дабы управлять различными частями Британской империи или вести войны на ее рубежах, люди того времени не забывали взять с собой корзины для хранения продуктов, купленные у «Фортнума и Мэйсона» [22] . Именно на Стрэнде они приобретали свои тропические шлемы, походные кровати и прочую экипировку колонизаторов. Только на Стрэнде Шерлок Холмс мог найти знаменитую клетчатую накидку и охотничье кепи с застегивающимися наверху наушниками. Самые первые бриджи для велосипедистов и защитные очки для мотоциклистов тоже, вероятно, были проданы на Стрэнде, который оставался исключительно «мужской» улицей вплоть до окончания Первой мировой войны, когда между Аделфи и отелем «Савой» вдруг появился магазин чулок и дамского белья.